Семь сокрытых душ - Страница 15

Сейчас, оглядываясь назад, Ада понимала, что это была война не из-за неприязни, а битва характеров: они с Раей были похожи. Но вместо того чтобы стать подругами, стали врагами. Просто потому, что обе по натуре являлись одиночками. А два сильных характера на одном поле – это бой.

…Ада машинально коснулась переносицы, будто проверяя, не сломана ли она. А Вовчик после эффектной паузы продолжил:

– Я понимаю, что эти истории сложно принять на веру: сны какие-то, призрак погибшей пятнадцать лет назад девушки… Но вскоре после того странного случая у подъезда я попал на одну телепрограмму, в которой показали погибшую женщину, домохозяйку.

– Марину?

– Ее самую. Я бы не узнал ее, но в том репортаже соседка охотно делилась всем, что знала о жизни Марины. Она и упомянула, что погибшая – сирота из интерната. И меня будто кипятком ошпарило. Я вспомнил Марину Столбову. И это натолкнуло меня на мысль связать вместе мои кошмары, явление призрака Раи, ее загадочное слово «семь» и нас… Семерых детей, которые пятнадцать лет назад в интернате отправились в закрытое крыло здания за приключениями и, к сожалению, нашли их. Я решил проследить судьбу остальных, кто был с нами в ту ночь. И обнаружил, что Оксана и Зина погибли раньше, а теперь вот узнал о смерти Светланы. Воспользовавшись знакомствами, я проверил выборочно судьбы других выпускников нашего года, но случаев самоубийств среди них не было. Конечно, не все бывшие интернатовцы благополучно дожили до этого дня, но те истории – не из этой серии. Ада, пять человек уже погибли. Остались двое – ты и я. Сечешь? Боюсь, тебе и мне осталось топтать землю совсем недолго. Не знаю, кто или что стоит за этими смертями. Но чувствую, дело табак – веришь ты мне или нет. Ты, в отличие от меня, была там. С Раей. И должна была видеть, как она погибла. Она тоже умерла при таких странных обстоятельствах…

– Но я не помню! Не помню ничего из того, что случилось! Ты забыл, какой меня нашли?! Вспомни!

– Я помню, – так спокойно сказал Владимир, что стало ясно, что о прошлом он не забывает ни на минуту.

– Черт… Мне кажется, ты стараешься меня запугать, – проворчала Ада.

– Не запугать, а предупредить. Ну и чтобы ты помогла нам спастись – для этого тебя и нашел.

– Как ты на меня вышел?

– Связи, – туманно ответил Владимир и с намеком постучал по папке пальцем. – Я в детективном агентстве работаю.

– Мне кажется, не в детективном агентстве работаешь, а в детективы играешь! – буркнула Ада.

– Ну вот, – обиделся Владимир не столько на последние слова девушки, сколько на то, что его признание о роде своих занятий не произвело на Аду должного впечатления. У любой бы дамы загорелись любопытством глаза, а у нее не глаза, а две синие льдины, холодные, чужие.

– Кстати, что у тебя с глазами? Они у тебя другого цвета были.

– Линзы, – недовольно пояснила Ада.

– Красиво. Но с разными глазами ты другая. Словно Снежная королева.

Ада не успела ответить, так как у Владимира зазвонил телефон. Мужчина суетливо полез в карман пиджака и извлек из него мобильный. Ада мимоходом отметила, что телефон у него – старой и самой простой модели, никакой тебе не навороченный айфон. Владимир послушал, что ему говорили, и раздраженно бросил:

– Буду, скоро буду!

Сунув мобильный в карман так поспешно, будто стесняясь его «раритетности» перед старой знакомой, Вовчик виновато развел руками:

– Ада, мне нужно бежать. Срочное дело. Я тебе оставлю папку. Вот мой номер телефона, – он торопливо написал прямо на папке крупным размашистым почерком несколько цифр. – Позвони мне. Мы – ты и я – действительно в опасности.

Скомканно попрощавшись, Владимир ушел. И Ада осталась одна – наедине с папкой, к которой не хотелось прикасаться, которая вызывала отвращение и страх, как червяки, которых девушка всю жизнь боялась. Черенком ложки, словно папка вдруг превратилась в мерзкое существо, Ада отодвинула ее подальше от себя и отвернулась к окну.

Голова гудела, наполненная обрывками мыслей, которые были похожи на то и дело сменяющиеся радиочастоты. Такой же коктейль из противоречивых, разнообразных чувств овладевал ею: неверие, страх, приближающийся к панике (а вдруг рассказанное Вовчиком – правда?), отрицание, слабая надежда, что Вовчик, возможно, эту историю нафантазировал. Он, помнится, отличался бурным и богатым воображением: любил истории про призраков, инопланетян и прочее. Уверял всех и каждого, что не раз видел в небе летающие тарелки и что однажды ночью столкнулся в коридоре интерната с призраком бывшей хозяйки, о котором так любила рассказывать уборщица Нюра.

Так, может, он и сейчас все придумал? Ошибся или преувеличил? Вон, пресловутый конец света сколько раз обещали, а потом то переносили, то вовсе отменяли!

Как-то сложно поверить в то, что над тобой нависла какая-то реальная угроза и, возможно, жить-то тебе осталось совсем немного. Как это так – живет себе Ада, живет, жизнь свою по кирпичику строит, фитнесом занимается и питается правильно… Ведет практически здоровый образ жизни, разве что работает много, а тут тебе говорят, что все это полная чепуха – здоровый образ жизни: не поможет он прожить долго-долго, потому что есть другие опасности, помимо смертельных болезней.

– Ерунда какая-то, – вслух сказала Ада, не заметив, что своим громким высказыванием опять привлекла внимание посетителей. – Фигня все это и неправда…

Боярышники, 1997 год

Лиса получила свою кличку из-за острой мордочки и рыжеватого окраса шерсти. Во всем остальном на свою лесную красавицу собака походила мало: вместо шикарного пушистого хвоста – почти безволосый «прутик», ушки-конвертики не стоят настороженно торчком, а болтаются треугольными «тряпочками», вместо хитрости – простодушие и полная доверчивость. Любопытство и неосторожность не раз играли с Лисой злую шутку: сколько раз приходилось вызволять дуреху то из выгребной ямы, то из погреба, то из колючих густых кустов, в которых она умудрялась запутаться, как в силках. Совала свой любопытный острый нос в любую щель и платилась за это. И никакие «приключения» не учили ее жизни: то ли память у Лисы была короче зимнего дня, то ли, наоборот, святая вера в то, что ничего плохого с ней случиться не может, превышала все разумные лимиты, но собака, едва отойдя от пережитого, вновь попадала в ловушку.